Из "Страны тысячи замков"

На территории Узбекистана руины древних городских поселений встречаются во всех регионах, но особенно много их в Ташкентском оазисе, где в давние времена образовалась историческая область Чач. Чач располагался на правом берегу Сырдарьи в долине рек Чирчик и Ахангаран, на границе двух миров – оседлого земледелия и кочевого скотоводства. В области насчитывалось более пятидесяти городских поселений, и средневековые авторы, не скрывая удивления, писали, что ни в Мовароуннахре, ни в Хорасане нет такого обилия благоустроенных городов и цветущих садов, а многие путешественники называли Чач "Страной тысячи замков".

Один из наиболее интересных памятников древнего градостроительства расположен всего в шестидесяти километрах от Ташкента на территории Аккураганского района, где неподалеку от слияния реки Ахангаран с одной из величайших азиатских рек Сырдарьей находится древнее городище Ка́нка. Историки определили, что это руины Харашкета, в эпоху раннего средневековья второго по величине после Ташкента города в Чаче. Он находился на одной из дорог южного направления Великого шелкового пути на расстоянии одного фарсаха, то есть в шести километрах, от Сырдарьи. В наши дни городище Канка выглядит как огромный холмистый массив. В дальнем конце его, над обрывом, под которым ясно просматривается высохшее русло давно изменившей свое течение реки, возвышается пятидесятиметровый оплывший массив – бывшая цитадель, на вершине которого видны руины древнего замка.

На первый взгляд, планировка городища похожа на все обычные древние поселения Центральной Азии: у подножия цитадели размещается городская территория – шахристан, обнесенная крепостной стеной, за которой располагаются пригороды – рабат. Но, в отличие от многих известных городищ, Канка имеет три городские стены, окруженные рвами, и соответственно три шахристана. Первоначально общая площадь Канки, включая пригороды, составляла не менее 400 гектаров, но еще в начале прошлого века жилые постройки, сады и поля ближайшего к городищу села Корик заняли все пространство рабата и подступили вплотную к внешним стенам так называемого третьего шахристана, образующего почти правильный квадрат со сторонами более 5 километров.

Через хорошо сохранившиеся ворота на южной стороне внешней стены можно войти в пределы этого мертвого города. Извиваясь в ложбинах мимо холмов, под которыми проявляются контуры улиц и площадей с плотной городской застройкой, дорога упирается во второй ряд внушительных городских стен со следами могучих сторожевых башен. Четким прямоугольником они окружают площадь около 50 гектаров. Внутри этого, второго, шахристана встает третья, еще более мощная линия исполинских крепостных стен. Окруженные глубоким рвом шириной в сорок метров, они кажутся неприступными. В центральной части стены на узком перешейке был устроен вход, защищенный двойным рядом башен. Со стороны внутреннего города – третьего шахристана – ко рву спиралью спускается пандус, который, очевидно, вел к перекидному мосту.

В северной части этой самой укрепленной части города на площади 6,5 гектара возвышается цитадель, на ее вершине высится замок с четырьмя башнями. Отсюда виден весь город, сложная система укрепленных крепостных стен, жилых кварталов, площадей и улиц. Археологические раскопки у северо-западной стены цитадели, проведенные еще во второй половине прошлого столетия, вскрыли культурные слои до двадцатиметровой глубины. Этот раскоп и сегодня доступен для обозрения. Мощные блоки стен из пахсы чередуются с кладкой из сырцовых и жженых кирпичей, видны следы пожарищ и землетрясений, свидетельствующие о временах упадка, ремонтные закладки, говорящие о периодах бурного расцвета города. Самый нижний культурный слой выявил выступающую за пределы крепостной стены монолитную платформу из квадратных кирпичей и многочисленные предметы, датированные IV–II веками до н.э. Исследования находок показали, что первые сооружения на городище Канка возникли не позже III века до н.э., и наиболее интенсивные периоды жизни на городище относятся к первым векам нашей эры, затем городская жизнь оживилась в VI–VIII веках, и, после некоторого затишья, с X вплоть до конца XII веков это был крупнейший центр ремесленничества и торговли.

С этой местностью связано немало легенд. Существует поверье, что в незапамятные времена здесь был город-крепость Кандиз – столица легендарного туранского царя Афрасиаба; другие народные сказания связывают название городища Канка с древнейшим государством Кангха, упомянутым в гимнах Авесты. Уже в новое время некоторые историки, опираясь на близость русла реки Сырдарья, высказывали предположение, что описанный древнеримским историком Аррианом город, основанный Александром Македонским на реке Яксарт (Сырдарье) во время его азиатского похода и названный Александрия-Эсхата, то есть Крайняя, находится не близ Ходжента в Таджикистане, а здесь, на городище Канка.

Однако многие исследователи придерживаются мнения, что на цитадели Канка под тысячелетними наслоениями скрывается город-крепость, известный в исторических хрониках как Антиохия Заяксартская. Когда после смерти Александра Македонского его империя распалась на несколько частей, правителем азиатских владений стал его соратник полководец Селевк, основатель династии Селевкидов. Он упрочил свое положение среди знати покоренных земель, женившись на Апаме, дочери согдийского вождя Спитамена. Их сын Антиох Сотер уже в юные годы был соправителем отца, а в 280 году до н.э. стал властелином Греко-бактрийского царства, включавшего Согд, Бактрию и бассейн Сырдарьи. В начале II века до н. э. происходило неудержимое движение кочевых племен из степных северных земель на юг, разрушавшее на своем пути укрепления эллинистических правителей. Не избежала этой участи и Антиохия-Заяксартская, однако город окончательно не погиб, а, наоборот, разросся почти в двадцать раз. Крепость была заново отстроена и укреплена и стала ядром крупного поселения. Ученые-археологи не без основания отождествляют городище Канка с городом Юни, первой столицей государства Кангюй, образованного в нижнем течении Сырдарьи, и упомянутой в китайских хрониках II века до нашей эры.

Обитатели города, как и большинство жителей Чача, были огнепоклонниками и чтили "Авесту", о чем говорят обнаруженные в первом и втором шахристанах терракотовые статуэтки зороастрийской богини плодородия Анахиты и погребения в глиняных ящиках-оссуариях.

Местное население славилось трудолюбием, а земля плодородием. В исторических хрониках отмечалось: "Жители Чача хорошие земледельцы, здесь родится пшеница, ячмень, просо, здесь много хороших лошадей". Через Канку проходили караванные дороги, связывавшие Чач с Согдом и степными районами. Недаром этот благословенный край привлекал завоевателей, и через несколько веков кангюев вытеснили полукочевники эфталиты, а в конце V века город-крепость после упорного сопротивления стал владением Тюркского каганата. Это могущественное объединение тюркских племен покорило огромные территории Центральной Азии, и даже Китай вынужден был платить каганату дань.

Раскопки в центральной части крепости городища Канка вскрыли квадратные жилые помещения правителя, а также небольшие залы, предположительно служившие в VI–VII столетиях дворцовым храмом огня. Один из залов имел высоту около пяти метров, а вдоль стен были устроены суфы. В центре на возвышении в форме подковы находился алтарь. Здесь много лет поддерживался неугасимый огонь, на алтаре видны значительные наслоения сольно обожженной поверхности и золы, а в углу комнаты, между суфами, обнаружились углубления с остатками костей жертвенных животных и птиц.

В цитадели и за ее пределами ученым часто встречались различные предметы из керамики, железа и бронзы, детали воинского снаряжения, украшения времени до арабского завоевания. Значительный интерес представляет бронзовая пряжка с рельефным изображением воина на лошади. Еще одна находка – терракотовая плакетка с рельефным изображением вооруженного копьем всадника. Эти пластические миниатюры позволяют представить облик тюркских воинов VI–VII веков. Они носили бороду и усы, их головы защищал шлем с шишаком, увенчанный султаном. Одеждой воинов служили халат и кольчуга, ноги облегали кожаные сапоги. Внимание ученых также привлекла глиняная фигура вепря в воинственной позе. Археологи считают, что это изображение Веретрагны, одного из божеств зороастрийского пантеона, сопровождавшего и защищавшего солнечного всадника Митру и олицетворявшего Победу и Славу.

В начале VIII века арабы захватили большую часть Центральной Азии. Жители Чача сопротивлялись столь упорно, что у арабов появилась поговорка "Когда проходишь через Чач, поднимай выше полы одежды, потому что это страна дьяволов, от которых бегут правители". Под властью арабов жизнь на Канке почти замерла. Храм огня пришел в запустение, глинобитные стены цитадели обветшали. Наместники арабского халифа и богатые горожане предпочитали строить замки за пределами второй городской стены. Оплывшие руины этих замков сегодня хорошо видны в третьем шахристане и ждут своих исследователей.

Подлинный расцвет городища Канка начался после воцарения в конце Х века на огромном пространстве от Хорезма до Тянь-Шаньских гор династии Караханидов. Именно в это время в трудах арабского путешественника и географа Истархи появилось название города – Харашкет, стоявшего на оживленном караванном пути из Чача в Согд и другие страны Ближнего и Среднего Востока. В замке цитадели заново были отделаны и достроены помещения для правителя Харашкета. Археологи обнаружили, что восточный подъем пандуса на сорокаметровой высоте приводил к парадному входу, вводящему во внутренний двор, вымощенный жженым кирпичом. У входа было помещение для омовения. В нем сохранились глиняные суфы, очаг со следами золы и древесного угля и два керамических котла для горячей и холодной воды. В глубине парадного двора, напротив входа, видны остатки крытого айвана, фасад которого был выложен фигурной кладкой из жженого кирпича, а на оштукатуренных стенах хорошо сохранились фрагменты резного орнаментального фриза. Двухмаршевая лестница вела на самую верхнюю площадку цитадели, к легкой постройке, напоминающей балхану, откуда открывался чудесный вид на город и долину реки Ахангаран.

Дворцовые помещения четко делились на парадные, жилые и хозяйственные. Примечательно, что жилые комнаты отапливались посредством теплопроводов, проложенных от специальных топочных камер-канов. В одном из раскопов на территории цитадели были найдены многочисленные фрагменты так называемых сфероконусов. Археологи считают, что в них хранилась ртуть. Однако известно и другое предназначение сфероконусов: их наполняли горючей смесью, поджигали и сбрасывали с крепостной стены на врагов. На склонах холма цитадели сохранились развалины множества хозяйственных построек для обслуживания обитателей замка, а поблизости располагался целый квартал ремесленников.

Территория Харашкета в Х–ХII веках быстро разрасталась, строились новые жилые и ремесленные кварталы, чеканилась своя монета и была возведена новая, третья крепостная стена. Вблизи южных ворот, у начала главной улицы, ведущей к цитадели, археологами было извлечено из-под заносов глины монументальное здание одного из древнейших на территории Центральной Азии караван-сарая. Высокие стены длиной около 100 метров с башней у ворот окружают просторный двор, застроенный по периметру худжрами с арочными входами. На некоторых порталах худжр сохранились фигурные обожженные кирпичики, характерные для Х–ХI веков, но основные конструкции выполнены из кирпича, распространенного в Чаче еще VII–VIII столетиях, и это наводит на мысль, что караван-сарай Харашкета функционировал на протяжении нескольких веков. Наслоения во дворе носят признаки длительного содержания здесь вьючных животных. Рядом с двором были обнаружены обширные складские помещения для товаров. О том, что Харашкет того времени был крупным торговым центром свидетельствуют монеты, найденные на территории городища: тюркские монеты Чача, караханидские медяки начала XI века, а также найденные в караван-сарае 23 дирхема, отчеканенные в 1030 году Мухаммадом, сыном Кадырхана, правителем Тункета, лежавшего на берегу Ахангарана неподалеку от современного города Алмалыка.

С севера к караван-сараю примыкала просторная базарная площадь, а на юго-востоке, прямо у его стен, вырос большой квартал ремесленников. Разнообразная продукция мастеров Харашкета пользовалась спросом у соседних народов, а изделия из керамики славились далеко за пределами Чача.

На территории шахристанов Харашкета было обнаружено несколько гончарных мастерских XI–XII веков. В одних из них делали простенькие неглазурованные тарелки и кувшины для простолюдинов, а также масляные светильники-чироки, в других – прекрасные тонкостенные блюда-лаганы, глубокие миски, пиалы, различные чаши, покрытые светлой глазурью и расписанные изысканными узорами коричневыми, черными, зелеными и терракотовыми красками.

В одном из домов помещалась мастерская стеклодува. Сохранившиеся изделия говорят о необычайно широком "ассортименте" его продукции. Здесь и затейливые графины, и кувшинчики, чаши и тарелки, кружки и флаконы для благовоний, чернильницы и колбы. Очевидно, что мастер владел всеми видами обработки стекла, так как в мастерской остались также образцы стеклянных бусин, подвесок и браслетов, литые рельефные плакетки с растительными мотивами или с изображением животных и змеек.

В другом доме в ремесленном квартале был обнаружен кузнечный горн и примитивная плавильная печь. В мастерской остались изделия кузнеца-металлурга: столовые ножи, шумовка-капгир, серпы и кетмени, топоры, замки и ключи, гвозди и звенья цепей. Находки наконечников кинжалов с рукоятью из рога, наконечников стрел, деталей кольчуги, конской упряжи и подкова указывали, что кроме необходимых в мирном быту вещей кузнец выполнял и военные заказы.

В раскопах Харашкета археологи нашли развалины ювелирной мастерской. В руинах другого строения оказалась хорошо сохранившаяся деталь ткацкого станка – челнок с двумя отверстиями и бронзовой вставкой для закрепления нитей. Такая конструкция челнока позволяла изготавливать ткани с узорным рисунком.

Дома в ремесленном квартале, независимо от размеров и количества помещений, имеют четкое деление на жилую и хозяйственную часть. В каждом доме – дворик, купальня с канализационным водоотводом-ташнау, облицованным жженым кирпичом. Полы выстланы фигурной кирпичной кладкой. Жилые помещения с мехмонханой – приемной комнатой отделены от хозяйственных строений, которые включают кухню с очагом и кладовые с отсеками для хранения различных продуктов. Производственная мастерская размещалась, как правило, в стороне от них.

Удивительные находки на городище Канка встречаются не только на территории внутреннего города – шахристана, но и в бывшем пригороде – рабате. В ближайшем к городищу селе Корик нож бульдозера вскрыл обломок большой круглой каменной плиты. Рядом показалось скопление огромных глиняных хумов, емкостью до нескольких сот литров, керамические плоские фляги и большие и маленькие кувшины с длинными сливными носиками. Ученые пришли к выводу, что это остатки винодельческой мастерской, а круглая каменная плита являлась деталью давильного пресса – тарапана.

До сих пор не выявлены остатки мечети, которая обязательно должна была функционировать в таком крупном городе, как Харашкет. Правда, в одном из раскопов рядом с помещением, имеющим емкости для омовения, обнаружены остатки круглого строения диаметром 2,6 метра – предположительно это был минарет.

Остается тайной, почему в конце XII века Харашкет был оставлен жителями. Возможно, причиной этому послужило изменение русла реки Ахангаран, некогда служившего естественной северной границей города и наполнявшего своими водами оборонительные рвы у городских стен и орошавшего сады и поля. Ряд историков высказывают мнение, что запустение города связано с борьбой за власть Северного и Южного кланов династии Караханидов. Ответ на эти вопросы могут дать продолжающиеся на городище Канка археологические раскопки.